Пётр Ловыгин: Самое ценное, что есть в костарике—это свобода
Пётр Ловыгин — демируг и полномочный представитель вымышленного, и оттого еще более дивного края костарика. По совместительству – один из наиболее самобытных деятелей визуального искусства России. Мне посчастливилось пересечься с ним в предновогоднем, заснеженном донельзя Киеве, где он был проездом по заковыристому маршруту Ярославль-Москва-Крым-Москва-Абу-Даби-Дели-Бангалор so on.
Ловыгин—фотограф, писатель, режиссер.
Он—автор десяти крупных персональных фотовыставок в России и за рубежом, и трех видеоклипов для проекта «Гришковец и Бигуди». (http://www.youtube.com/user/PETRLOVIGIN81)
В декабре 2009 в свет вышла первая часть его книги «Costarica-soul», созданной на основе интернет-блога на http://lovigin.livejournal.com/
А еще Пётр совершенно неповторимо и прекрасно произносит слово «свобода». Наверное, это такой костариканский акцент:-))
Я свою работу называю: ведение ЖЖ. Это вещь, которая мне дала определенную популярность, платформу, которая абсолютно адекватно соответствует мне. Не сразу, но с определенного периода я вел ЖЖ, в таком ключе, чтобы издать книгу каких-то таких небольших записей с картинками. Вот уже вышла первая часть, посвященная ЖЖ за 2007-й год. Где-то в сентябре издадим за 2008-й, потом за 2009-й. К тому времени будут уже какие-то записи за 2010-й, и так далее. Это очень комфортно для меня.
Начал фотографировать с простой мыльницы. В Ярославле они появились где-то в 2004-м. Конечно, это было ужасное качество, по сравнению с тем, что есть сегодня. Фотографировал асоциальные элементы: бомжей, помойки. И как ни странно, достаточно значимым людям в Ярославле это понравилось. И они предложили выставку. Благо, мне хватило ума сделать для нее что-то более серьезное, а не то, с чем я приходил изначально.
Вот я не помню, как первый раз попал в костарику. Она не сформировалась в один день. Это как бы такой накопительный мир. С каждым днем он становится все больше и больше, богаче и богаче. Изначально стоило придумать только название и концепцию… Я не думал, и не догадывался, что он так разрастется.
Считаю, что конституция не нужна этому краю. Ведь это определенные законы, определенные рамки. А самое ценное, что есть в костарике—это как раз свобода. От того, что там нет законов, там не будет от этого преступности, и так далее. Я ни в коем случае не претендую на какое-то государство. Это само по себе. Это какая-то альтернативная реальность.
А вот гимн для костарики—это как раз возможно. Сложность в том, что очень богатый выбор. Хочется то, и это… Если бы была такая возможность, менять этот гимн хотя бы каждый год! Год была бы одна песня, допустим, Луи Армстронг, второй год—Гребенщиков, и так далее. Не знаю, как в Украине, но у нас, в России проводится Год семьи, Год молодежи, Год равных возможностей… Никто толком, не понимает, что это значит, и чем отличается от предыдущих, но так же можно и с песнями поступить.
Музыку к своим проектам подбираю с легкостью. Сам процесс мне очень нравится: изучать, как то или иное слайд-шоу смотрится под одну песню, или под другую. Очень интересно подбирать вещи, которые изначально противоречат друг другу: когда визуальное изображение никак не сочетается с музыкой, когда достаточно серьезную серию давать под цыганскую музыку, и так далее. Приятно все это смешивать.
Программа костарики разбита сейчас на несколько лет вперед. На вышедшей книге на форзацах представлена ее азбука. На каждую букву свой герой, свое костариканское понятие, всего там 24 такие картинки. Есть герои, к которым серия еще не снята, но я очень хотел бы снять. Чтобы каждый герой имел, помимо своего персонального места в костарике, еще и персональную серию, посвященную ему.
Осознание того, что ты на самом деле снял, приходит уже после съемок и после монтажа, уже когда серия практически готова. Есть герой, и костяк истории вокруг него начинает обрастать мясом, появляются какие-то метафоры, нужны дополнительные герои… Какие-то герои, может быть, должны работать в паре…Они помещаются в какую-то определенную местность… Планируется одно, а реальность может вмешаться, и будет совершенно иначе.
Те, кого снимаю, – это люди, которым я доверяю. Они сами хотят сниматься, имеют достаточно свободный график. Гораздо удобнее, если ты с этими людьми, допустим, тусуешься в одной компании. Есть какой-то отдых, есть работа, и есть конечный результат, который вытечет из всего этого. Когда человек тебе совсем не близок, то работать, конечно, тяжелее. Какое-то время уйдет на дружественную акклиматизацию, пока вы притретесь друг к другу.
Сложнее всего работать над текущим проектом. Каждый раз так. Вот если бы вы меня спросили года два назад, я бы и тогда сказал: над текущим. Потому что, сколько бы ты ни сделал, какой бы вес в фотографическом мире ты ни имел, не знаешь, какой отклик то, что делаешь в данный момент, найдет у зрителя. Текущий проект с Луи Армстронгом – он самый сложный. И потому я все оттягиваю и оттягиваю работу над ним.
У всех нас есть определенная ностальгия по каким-то прежним временам. Не важно, какие они были — плохие или хорошие, и не важно, какого ты возраста. И вот это ощущение прошлого, которое появляется от состаренности моих фотографий, оно, безусловно, влияет на зрителя. Мне просто самому это близко. И мне комфортно в этом работать.
О вышедшей книге говорят, что об нее руки можно греть, что от нее исходит определенное тепло. Я даже не знаю, как назвать этот стиль: олд-бук, что ли…старая книга. Это оформление под старинный семейный фотоальбом. В современных альбомах нет той атмосферы: это просто такая полупрозрачная штучка 10 на 15. Мало кто печатает фотографии, потому что все на цифровых носителях. Благо, в моей семье сохранились от бабушек, от дедушек альбомы годов 50-х, 60-х. Пусть там фотографии уже потрескавшиеся, с немного истрепавшимися, загнутыми краями, но в этом своя прелесть.
В работе над проектами мне никто не помогает. Единственный, кому я доверяю — я сам. Вся ответственность за момент съемки полностью лежит на мне. Если будет успех, то я делю его в большей степени на себя, и остаток на героев. Потому что не снялись бы они в этой серии, если бы я ее не придумал. Неудачи, конечно же, нужно оставлять себе, чего ж других обвинять? Ты хозяин этой серии, и если совершил просчет, то это только твоя вина.
Практика показывает, что можно вытянуть любой проект. Если не за счет какой-то внутренней идеи, то за счет какого то интересного дизайна, подачи, и так далее. Вот эта последняя серия, «Волк-Изумрудное сердце»—говорят, что она лучшая. Когда я снимал, у меня было полное ощущение какого-то провала. То, что она вышла такой, какой вышла – это совершенная случайность. Пришла какая-то идея в голову, две параллельных линии: волка и авторская, друг с другом пересеклись, и все удачно сложилось.
Видимо, хорошо, что я пришел в фотографию уже с высшим образованием: творческим, архитектурным. То есть, пришел определенно подготовленным, знал, что нужно, для того, чтобы зритель почувствовал хотя бы плюс-минус то же, что чувствовал я. Наверное, архитекторы зарабатывают больше, чем фотографы. Но зато у меня есть свобода, которую мои однокурсники вряд ли когда-то будут иметь, потому что все, они уже в тисках каких-то СНиПов, ГОСТов, норм, правил, разрезов, фасадов...
Снимать видео меня заставили. Сказали: «На тебе камеру, и ты нам снимешь клип» Я сказал: «Да не, я чё-то боюсь». А потом: «Ну ладно, давайте мне ее, хорошо». Так и получилось. Конечно, повезло в том, что, я снимал для известного человека, для Гришковца. Если бы я снял для какой-то абсолютно неизвестной группы, посмотрело бы его 600 человек, и все. Соответственно, количество сотен тысяч просмотров на «Ютубе» подкрепляет веру в себя. Не говорю, что буду заниматься этим всю свою жизнь, но определенные навыки я получил. Пригодится, наверное.
Мне действительно было очень комфортно в Ярославле, и сейчас комфортно, но просто я перерос этот город, и все... Я сейчас возвращаюсь туда—это не тот уровень восприятия искусства, который бы мне хотелось. Преимущество столицы, Москвы, Киева, в том, что не купит кто-то один книгу—купит кто-то другой. А в Ярославле есть определенный круг людей, которым это нужно, и вот если им это перестанет быть нужным, то это всё. За то, что Москва может дать в плане продвижения, стоит рисковать и приезжать туда.
Моя встреча с президентом Медведевым во время выставки в Московском доме фотографии? Можно подумать, часовая дискуссия! Три минуты поговорили… Естественно, есть определенный мандраж: человек, которого ты видел только по телевизору, и видеть, которого выпадает далеко не всем. О чем говорили, быстро забывается. Это было больше для журналистов, чтобы пофотографировали: «Авторы работ? Вот, пожалуйста, с ними общались президент и король Испании» У короля такой обывательский взгляд: нравится – не нравится… Медведев копает глубже: видно, что ориентируется в фотографии. Он и про матрицы может спросить, в каких-то вопросах и меня за пояс заткнуть: я в технических аспектах фотографии не сильно разбираюсь.
Бюджет—это зло. Он, конечно, нужен, когда на тебе очень большая ответственность, когда ты занимаешься серьезным кинопроизводством, и клипопризводством. У моих проектов нет бюджетов абсолютно. Если мы куда-то едем, я трачу, сколько надо, и никакой суммы конкретной нет. Бензин для перемещений — это самая большая статья расходов. Деньги принадлежат мне, могу тратить их, как захочу, Но я их считаю, и поэтому они у меня всегда есть.
Чем выше ты поднимаешься, тем престижнее у тебя сниматься. Обычно предложения идут от девушек... Пишет, допустим, одна: «Хочу у вас сниматься». И вот мне нужно придумать, что с ней делать! Ну нет у меня таких каких-то расписанных ролей…Вот была девушка с флагом Ямайки, так куда же еще одну?. Нужен же ведь какой-то сюжет…
Самое комфортное для меня место—моя комната с компьютером. Заниматься пост обработкой, т.е. приводить в надлежащий вид уже снятое, мне приятно. Когда ты приезжаешь в незнакомый город, в котором ты впервые, в котором нужно осмотреться, найти, что снимать, то столько волнения! А когда уже перед компьютером сидишь, уже никакого волнения нет. Ты уже примерно знаешь, что получится в итоге.
Из иностранных городов мне очень нравится Стамбул. Из российских мест—Покров-на-Нерли, и Константиново—село под Рязанью, где родился Есенин. В плане внешних данных, это места, реально производящие впечатление. Одесса очень понравилась атмосферой, но она очень ухоженный город, немножко ей не хватает обшарпанности, было бы самое то.
Из своих путешествий привожу кольца. Ну и просто какие-то вещи, которые, может, никакой ценности для других людей не имеют. А для меня имеют. И благо, что моего таланта хватает убедить с помощью литературных и фотографических фрагментов, что эти вещи не просто так повстречались на пути.